Когда я очнулась, обнаружила, что Сахарок успел сбежать. Жрица, естественно, испарилась следом. Кара ещё блаженно щурилась, и только мужчины занимались делом. Царос на пару с герцогом собирали разбросанные Сахарком бумаги. Я подумала предложить свою помощь, но поняла, что к документам государственной важности меня не допустят.
— Моя девочки была нежной, доброй, безобидной, а ты зла и свирепа. Ты… Моя Мили не не могла бы говорить так, как ты! Другие фразы, другие мысли, смелость. Другой поворот головы. Мили никогда не скалилась!
Я пару минут понаблюдала, но парень больше не стонал. Поправив укрывшее его одеяло, я тихо вышла.
Не вставая, я на четвереньках подползла к пациенту ближе, но трогать пока не стала. Ладони вымазаны землёй, дезинфектора нет, не говоря уже о перчатках…
Лёгкий, ставший привычным укол, и скальпель рассёк кожу изнутри, выскользнул в ладонь. Я сразу же направила из острия синеву. Магия смерти затопила отгороженный старыми шторами закуток и убила висящую в воздухе заразу. Сразу стало легче дышать.
— Что-то серьёзное случилось? — я спросила Кару, как спросила бы подругу, и только, задав вопрос, сообразила, что Кара далеко не подруга, несмотря на свойский тон общения и помощь. — Извини. Вряд ли я могу помочь.