— Шаг четвёртый. Разрез. Мягкие ткани травмируются, но я получаю доступ непосредственно к кости.
На верхнем этаже башни также был зал, но он разительно отличался от «общего» зала внизу. По глазам била роскошь позолоты, здесь, не было стульев, как внизу. Столики окружали деревянные кресла, обтянутые кожей, была зона, обставленная мягкой мебелью. Стены пестрели картинами, а пространство украшали статуи. Но главной гордостью чайной, наверняка, считался балкон с видом на центр города.
Оленёнок дёрнул ухом, будто прислушивался.
— А мне вы внутренние органы случаем не удалили?
— К сожалению, чудес не ждите, — заверил он. — Я могу ускорить заживление порезов, но не могу заставить раны исчезнуть в считанные секунды.
Внезапно Ирсен напрягся, медленно забрал у меня фляжку, и я услышала звук завинчивающейся пробки. Ирсен бережно пересадил меня с колен на сидение, и только теперь, когда я лишилась его объятий, я почувствовала себя в повязке неуютно.