– Ей бы на своей земле удержаться. – из скверного характера добавил тот. – Но насчет моих людей… Это мои люди, – убежденно произнес князь.
По счастью, они были в праве только предлагать варианты, а цесаревич мог их отвергать, не объясняя причин. Ведь это они залезли к нему в долги, когда прилетели в Империю, а не наоборот.
– У него. В левом кармане. – Холодно произнес юнкер Ломов, отставив пустой бокал на поднос ошеломленному официанту.
– Мы все – мертвецы без пяти минут. Но тебя так заботит эта крепость, – повел я рукой. – Словно есть разница, умереть с ней или без нее.
А раз я здесь, перед ними и выведен из тюрьмы, то каждый из одиннадцати приглашенных что-то обязан был пообещать Сергею Дмитриевичу. Какую-то услугу, ценность или плату золотом – ради того, чтобы имперский преступник, которого могут повесить завтра, был явлен перед их очи, и они смогли исполнить обещанное.
И уже когда я проснулся, после очередного маетного черно-белого сна, а в замке соседней камеры протяжно заскрипел ключ, кто-то отчаянно закричал.