– Мундир выглажен, – пожал княжич плечами и тут же уточнил. – Не этот, другой. Парадный, с полковым гербом. Лошадь тоже устроили… Только можно ведь на машине, – заикнулся Пашка.
– А теперь представь, что рядом с твоим врагом кто-то еще. – Неспешным шагом добрел он до снеговика на границе полигона и встал рядом с ним. – Тот, кто тебе дорог. Та, кого ты любишь. Ну же, где твой дворец? – Спрашивал дед тишину.
– Да не ты, плебей, – отмахнулся Ждан Семенович от искренности Павла Павловича. – Ты клянись, – уставился он взглядом в Ивана Александровича.
Я шаркнул ногой, будто бы только сейчас проснувшись.
Четыре человека для такого здания – пустяк. Но каким бы не был огромным дом, главным местом встреч все равно останется столовая.
Между тем, салот не сбился ни на секунду, продолжая свой речитатив, обращая цвет в пепельно-красный, дышащий жаром сильнее, чем угли – воздух над кристаллами поплыл маревом, а запахи из сладковатых обратились душными, тягостными, словно в шахте на большой глубине – смесь ржавчины и земли.