– У вас каменное сердце, ваше величество. – шепнула она, скрывая взгляд.
Мужчина обернулся ко мне, оправил роскошный завитой ус, и, звонко прищелкнув подошвой, отрекомендовался звучным глубоким басом.
– Отправляют на границу? – С ужасом и трепетом уточнила она.
И очередной статный господин с орденами и парадной саблей шагнул под свод тюремного коридора.
Городскую одежду старика за три часа умудрились тщательнейшим образом выгладить и начистить – но и перед зеркалом одевался уже не прежний разбитый неудачник, держащийся за гордость и призрачные надежды все вернуть. В отражении, в этих скупых и выверенных движениях рук, осанки и корпуса, возвращался к жизни прежний князь Черниговский – надменный, строгий, безразличный и безжалостный.
– Не задерживаю. – Зло покосился император на своего советника, желая продолжить разговор без свидетелей.