– Вы подписывали Женевскую конвенцию! – Пытались перекричать их из других камер.
Цесаревич побуравил меня взглядом, потом коротко кивнул.
Следователь сел на внесенный вслед за ним деревянный стул и листнул первую страницу в тяжелом блокноте на плотной картонной основе – самое то, чтобы держать на весу и делать записи.
– Инвалид-колясочник? – поднял бровь Черниговский.
– Они не пришли, потому что нет страха к калеке, – отведя взгляд, тщательно выговорил он. – Нет страха к моим показаниям, которые не может подтвердить титул. Но когда я верну себе все, они вновь будут целовать мне ноги, умоляя молчать.
– Роман Глебович, не следует спешить с выводами. Вы говорите с начальником моей личной службы разведки, – серым, безликим тоном прокомментировал государь. – И скоро вы дойдете до того, что рунный монолит вашему брату тоже подкинули. Интересно, отчего у меня его нет, а моего Первого советника вдруг есть? Прятать ценности – от кого?