Пациентку перевели в реанимацию, и Марку вход туда был закрыт. Он только получал сухие сводки: хуже, еще хуже, совсем плохо.
Марк поймал её в дверях. Поцеловал не то чтобы слишком нежно, скорее энергично.
— Никак, — сообщила она и подула на молнию. — Сим-сим?
Она подошла к нему ближе, и длинные руки долговязого верзилы обняли Марка за талию, а его спины коснулась впалая чахоточная грудь.
Марк был физиком и, как всякий нормальный физик, понимал, что Вселенная непостижима.
«Это потому, что я филолог, — ответила бы она ему, — с филологами вечно всякие несуразности приключаются»…