Я совсем так не думал, но спросил о другом. О том, что было мне действительно интересно.
Люди повалились, словно подкошенные, площадь заполнили вскрики очевидцев. На ногах передо мной остались стоять только Тогрим и один из городских стражников. Тот самый пожилой Воин, что звал старшего. Удивительное в этом то, что он точно не был чётвертой и даже третьей звездой, а значит не мог сопротивляться Указу. Не понятно и то, почему Тогрим на ногах. Что не так с этими двумя?
Мама вцепилась в броню, но я оторвал её руки от себя, сунул ей фиал Заживления с перевязи и медленно, давая маме дополнительное время, обернулся. Да и спешить было некуда — я не чувствовал ни малейшей угрозы в спину. Кем бы ни оказался спрыгнувший с башни и заговоривший со мной, но швырять в меня Лезвие он пока не спешил.
А я оглядел того Воина, что был так невежлив. Целых четыре висящих на нём контракта, и при этом так слаб. Шагнул к нему ближе.
Не выдержав, приковылял к берегу и засунул руки в воду по локоть. Миг блаженной прохлады и привычная боль. Как и думал — ничего вода не облегчает. Но через мгновение прикусил язык. Вода словно ласкала раны. Я замер, боясь спугнуть это чувство, вернулся в мир сосредоточенности и ярких синих нитей, тянущихся ко мне из воды. Через полчаса я счастливый сидел на берегу и наслаждался стихнувшей болью. Действие зелий продолжалось, ладонь дёргало. Но вот боль в предплечье стихла, ушло жжение от яда. Не могу сказать, действительно ли помогла вода, или начало действовать зелье Пор, главное — результат.
— Решили пожить только для себя. Без командиров.