– Мне надо переварить все это. К тому же, кажется, от моей настойчивости ты только замыкаешься еще больше.
– Молодец, – похвалила его Тиль. – Может, он нам еще пригодится. Пункт два. Девочек заставляют переписывать книгу на древнем языке. Зачем? – Она задумчиво постучала себя по губам кончиком шариковой ручки, потянулась к книге, но Ланс ее остановил.
По утрам она просыпалась и, потягиваясь в постели, шутливо отбивалась от приставаний Ланса, который, казалось, только и ждал, когда она откроет глаза, чтобы ее поцеловать. Она принимала душ, одевалась, завтракала вместе с колдуном и Ульрихом и ехала на работу. В течение дня ее телефон то и дело пиликал оповещениями. Ланс осваивал новые технологии и теперь баловал ее фотографиями: Ульрих в магазине рыболовных снастей – глаза горят азартом, Ульрих под мостом – на физиономии непривычно задумчивое выражение, Ульрих ведет на поводке крохотного рыжего шпица в розовой жилетке, и оба, кажется, вполне довольны друг другом. Ланс назвал собаку Петрой, в честь директрисы, за неиссякаемый оптимизм. Солнце? Отлично! Лужи? Великолепно! Снег? Потрясающе! Можно попроситься к Ульриху на ручки и важно взирать на всех сверху вниз.
– Ты тоже ответишь на три мои вопроса. И никаких альтернативных вариантов.
Где-то здесь, как жирный черный паук, затаилась ведьма. Оплела липкой паутиной весь пансион, заманила в сети, отравила ядом. Больше дергаешься – сильнее запутываешься. Хотелось стряхнуть с себя напряжение последних дней, поскорее вырваться из ловушки…
Взвизгнув, упала Селена, сбитая с ног, сразу два ковра замотали Клэр, туго стянув ее с ног до головы, Ланс успел увернуться, отбил очередную дорожку сверкающей плетью, выскользнувшей из ладони. Хлестнул второй библиотекаршу.