– Не забывай, что у тебя нет крыльев, – проворчал он. – Если ты свалишься с крыши, мало не покажется. Я не целитель и не умею сращивать сломанные кости.
– Встретимся дома. – Он чмокнул ее в щеку, потрепал волосы на макушке, и Тиль едва сдержалась, чтобы не шлепнуть его по руке.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Ланс, и Матильда, отпустив его ладонь, выпрямилась.
Вздохнув, Тиль направилась в дальнюю спальню. Закрыв за собой дверь, рухнула на кровать, уставилась в потолок. Губы все еще саднило от поцелуев, ноздри раздражал запах гари, тело, опустошенное выбросом энергии, казалось набитым ватой. Тиль повернула голову и посмотрела на серебряный перстень на руке. Он был теплым и тяжелым, сверху сохранился полустертый рисунок, напоминающий цветок.
Едва проговорив эти слова, Тиль вскрикнула от боли – кончики пальцев будто обожгло огнем. Она посмотрела на свои руки, горящие чужой энергией.
Тиль угрюмо посмотрела на его затылок. Но руки сами скользили, разминали, исследовали мужскую спину, которая, кажется, нисколько не боялась сквозняков. Когда она спустилась к ягодицам, пальцы Ланса непроизвольно сжали пеленку, и Тиль, бросив взгляд на его руку, отшатнулась, отдернула ладони.