– Странно, все маги, с которыми я успел познакомиться в Ордене, первым делом спрашивали, за что меня закопали.
Первым делом Ланс подошел к окну и отдернул шторы. Мгла снаружи была густой и вязкой, как мазут, словно весь пансион вырезали из мира и поместили куда-то в безвременье, где длится вечная ночь.
– Люди видят то, что им показывают, – пожал плечами Ланс и, выйдя из машины, подошел к воротам. – Внимание цепляется за детали.
– То есть ты решил, что я могу быть беременна? – поняла Тиль.
Придуманная ею яблоня была здесь. Алиса любовно погладила шершавый ствол, удобно сидя в развилке, глянула вверх – туда, где ветка упиралась в стену. Яблоня стала тем якорем, который не давал ей потерять надежду окончательно. Потому что здесь, в пансионе, Алиса изменилась. С ней произошло что-то плохое, но она сама не могла объяснить что.
Ужин завершился в гробовом молчании, под тихий звон столовых приборов. Когда все направились в жилое крыло, одна женщина отстала и повернула в центральную часть здания. Она поднялась по темной лестнице, подошла к кабинету Петры. Провела рукой над замком, и тот щелкнул, открывшись. Женщина вошла, закрыла за собой дверь. Тусклый свет сумерек проникал через окно, не занавешенное шторами, в углах клубились тени. Она медленно обошла кабинет, задержалась у стола и полистала сложенные стопкой бумаги. У стеллажа с книгами тоже постояла какое-то время, будто принюхиваясь, провела пальцами по пустующему месту на полке. Потом открыла дверцу старинного платяного шкафа.