– Ее за что-то наказали, – свистящим шепотом произнесла Клэр на ухо Тиль. – Пойдем отсюда, а?
Директриса стояла перед шкафом, хватая воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Она так вытаращила глаза, что, казалось, они вот-вот выпрыгнут из орбит.
– Селена, – ответила Алиса. – Сама не знает, чего хочет. Задает одно, спрашивает другое. Хотя, если оценивать по профессиональному уровню, то может и Руби. Думаю, она вообще не преподаватель. Ты ее сейчас увидишь, у нас следующим уроком рисование.
Клэр обвела пальцем след, оставшийся на смуглой коже. Она помнила яркий свет, прогнавший боль, спокойствие, хлынувшее в нее потоком, как теплая река. Думала – это смерть. Оказалось – возвращение к жизни. Матильда спасла ее.
Он смотрел, как женщина-врач разминает спину его сыну. Маленькие руки с коротко остриженными ногтями скользили, нажимали, надавливали. На незагорелой коже Тима расцветали красные пятна, но сын молодец – не плакал, терпел. Первые сеансы были ужасными: вопли, сопли, слезы. Жена отказалась водить Тимку, не выдержала. Зато когда Тим увидел результат, когда спина его выпрямилась, лопатки развернулись, а сам он будто мгновенно подрос сантиметров на десять, все нытье прекратилось.
– Я упала, – вздохнула Клэр. – Ударилась головой. И ничего не помню.