– Да, – согласился Ланс, разглядывая ее пупок. – Но кое о чем я умолчал. Гроб был железным. И герметичным.
– Но сочинения сгорели, – скорбным тоном добавила Тиль. – Дядя так горевал! Так горевал!
Клэр покусала губы, пощелкала зажигалкой, высекая огонь, улыбнулась. Со вчерашнего дня ее переполняла уверенность в своих силах, энергия кипела в каждой клеточке тела, бурлила в горячей крови, требовала выхода.
Ульрих уже открыл дверь, и Ланс просочился внутрь, вручив троллю длинную черную рыбину, которая мгновенно завоняла на всю квартиру.
– Мое, – рявкнул он. – Ты значишь для меня больше, чем можешь предположить! Ты – самое прекрасное, что есть в моей жизни!
– Давай, не отставай, – поторопила она Тиль. – И дверь прикрой. Не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как мы лезем на крышу. Я не хочу снова торчать в библиотеке, переписывая труды какого-нибудь ученого мертвеца. У меня только-только мозоли с пальцев сошли с тех пор, как меня Петра застукала с сигаретой.