Наверное, со стороны то, что я сделала, выглядело возмутительно. Но у меня даже желания анализировать своё поведение не было. Внутри все дребезжало, как хрусталики шатающейся жирандоли. Жаркие волны накатывали oдна за другой, а в груди что-то переворачивалось и сладко тянуло, стоило заметить, с каким алчным блеском в глазах Хард смотрит на мои губы, шею, плечи.
— Глядя на тебя, это очень сложно сделать.
— Ты же не хочешь, чтобы тебя заставили это сделать через суд?
То есть заварил всю эту кашу Ив, не сумев перекрыть ставку Харда, а виноватой во всем произошедшем сделали меня? Да к ургу их всех!
Нет, это неслыханно! Ещё охранник Харда меня не строил! Напугал. расскажет он! Что он мне сделает, твой Грэй? Хотя…
О, как же воодушевила моя последняя фраза мужчин! Οни переглядывались, таинственно усмехаясь. И лица их светились превосходством. Такая формулировка вызывала редкoстное единoдушие. Конечно, гораздо проще и приятнее считать пришельцев дилетантами и простофилями, чем продуманными дельцами. Я ловко играла на тщеславии своих сородичей, и если в начале собрания я видела в их глазах абсолютное неприятие ситуации, то теперь там читалось либеральное: «А почему бы и нет?»