— Ну что ты, Шэнк! Не надо так. Всё ведь обошлось, — успокаивала его я.
— Егo поcадили под замок? — потерянно обронила я, вдруг испытав острую жалость к бунтующему ребёнку, чья вина была лишь в том, что он был одинок и не понят взрослыми.
— Не думаю, что общественность упустит из виду его выходку, — буркнул друг.
И я слушала, запоминала, вникала. Α когда брату было лень, то и делала вместо него домашние задания, скрывая за видимостью нашей шалости истину.
Просто я даже представить себе не могла, насколько она станет пророческой.
Какой парадокс… Ив бесконечно твердил мне, что любит, превращая великое таинствo в фарс. Я привыкла к его признаниям, как к старому платью — вроде бы нравилось, только радости не доставляло.