Тиррианец в капитулирующем жесте поднял руки вверх, пытаясь меня успокоить. Он лучше, чем кто-либо другой знал, что произойдёт, если я потеряю контроль над собственными эмоциями.
Мой разум отказывался принимать чудовищное обвинение. Рассудок метался и коллапсировал, пытаясь отторгнуть разрушающую его информацию.
— Конечно, понимает! Я вам скажу больше: он даже перевёл все наши активы в «Первый Планетарный».
Я задыхалась. Голова кружилась и перед глазами всё расплывалась от набегающих слёз. И, наверное, я напугала Зэда, потому что когда он меня увидел, то побледнел и изменился в лице.
— Да, доктор. Что случилось? — спросила я.
Лёгкий, как мазок кисти, поцелуй словно оставил на моем виске пылающее клеймо, от которого вязкой тяжёлой волнoй пo всему телу поползла вероломная слабость.