— Я понял. Не надо оправдываться, Белль, — голос Харда звучал так мягко и ласково, что просто невыносимо хотелось расплакаться от нелепого ощущения собственной беспомощности. И я держалась из последних сил, когда мужчина подошёл ко мне настолько близко, что игнорировать его присутствие было бы очередным оскорблением.
— Полти, а давай без пафоса! Иначе не будет никакого интервью. Я рассказываю тебе свою историю, а ты честно и без всяких излишеств и прикрас доносишь её до своих подписчиков.
— Смысл? — сухо поинтересовалась я. — Есть что-то ещё, что способно ударить по мне сильнее? Или моё присутствие на совете директоров — это как трофейный символ поверженной власти? Не хочешь насадить мою голову на кол, как это делали первые навэ во время древних войн?
Я обвила Лиама руками, прижимаясь так крепко, как могла, разделяя с ним горе и боль, от которых он меня столько лет ограждал.
И пусть Грэй так и не произнёс вслух тех самых заветных слов, я их cлышала в его тяжёлом дыхании, рваном пульсе и опутывающем меня дурманом запахе мужчины.
— А ты, значит, смирилась? — в тоне Харда засквозила ирония, невероятно огорчая меня.