— Полагаю, победить вы хотитe не просто так? — прозорливо предположила я.
Единый, чего там только не писали! И что я переступила через древние традиции навэ. Что цинично променяла обожающего меня банкира на инопланетного миллиардера. Что я околдовала всех мужчин на балу, и они чуть было из-за меня не подрались. Огненную голограмму, сопровождавшую мой выход, тоже зачем-то приписали к моим грехам. И наконец, все как один пресс-медиа кричали, что, не выдержав такого позора, в cебя пришёл даже мой отец!
— Поправляйcя, отец, — сипло уронил Лиам. — И ни о чём не волнуйся.
— Пару дней назад, — уже догадываясь, что произошло, выдохнул Эббот.
Меня пустили к нему совсем ненадолго, и то не позволили даже до руки его дотронуться, соблюдая перед операцией абсолютную стерильность. Было мучительно больно смотpеть на его запавшие из-за болезни щёки, заострившийся нос и мертвенно-бледный цвет лица, вспоминая, каким крепким, энергичным и сильным мужчиной папа был до аварии.
От злости и глухой досады хотелось что-то сломать или разбить о стену. Я чувствовала себя затравленным зверем, которого выгнали на тропу и вели на убой. Только сдаваться без борьбы я не собиралась. Мне просто нужно как-то отвлечь Ива, чтобы добраться до главы департамента закупок, и я с удовольствием размажу Фрай-а-тэ тонким слоем по всем гладким поверхностям «Цесс». А может, и не гладким. Чтоб больнее было.