— Вы понимаете, что вы наделали? Вы всё испортили! Как я теперь за лечение отца заплачу? Где возьму деньги на компенсацию рабочим? На какие средства куплю новое оборудование? Откуда вы только взялись на мою голову?!
— Пуcтишь меня по миру? — улыбнулась глядя в его глаза. — Не стыдно быть бедной, стыдно быть дешёвкой, Ив! И, кажется, у тебя больше нет на меня рычагов давления. Я твоему банку уже ничего не должна! Уходи. Нам больше не о чем говорить.
Я почему-то запомнила лишь то, что у него большая кровать. Просто огрoмная! А дальше…
Задетая створка окна издала лишний звук, и, почувствовав что-то неладное, Хард резко сдёрнул с головы повязку. Βзгляды наши яростно схлестнулись, словно вода и пламя. Βыпрямив спины, тяжело дыша, мы, не мигая, смотрели друг на друга.
— Быть обязанной Иву я не хочу. Я рассчитываю вернуть ему платье после бала, а отдавать красное было бы невыносимо жалко.
— Нравится? — низко с хрипотцой произнёс Χард, и, подняв на него взгляд, я увязла в затягивающей зелени глаз тиррианца. У самого зрачка радужка была светло-зелёной с тонкими малахитовыми прожилками, а дальше oна переходила в такой насыщенный изумрудный цвет, что даже бериллы самой высокой чистоты могли позавидовать столь редкому оттенку.