— Значит, любое? — медленно подошла к стеллажу, выбирая под свою руку удобный кий. — Может, и фору дадите, раз вы сегодня такой щедрый? — невинно уточнила я, поднимая мелок и натирая им пальцы.
На самом деле от нашего величия осталась только яркая ширма, за которой я прячу разбитого параличом старика, его погрязшего в долгах наследника и свою расползающуюся по всем швам жизнь.
— Дура! — заорал отец. — Ты понимаешь, что ты наделала?
— Да, я всё сделаю, Йон, — мрачно заверил папу судья.
— Вы еще долго намерены здесь находиться? — не обращая внимания на его веселье, поинтересовалась я.
Теперь я прислушивалась к каждому слову мужчин, опасаясь упустить из их беседы что-то важное.