– Прости, Игоряша, огорошил ты меня… – смущенно сказал боевой красный командир и, кашлянув, замолчал.
– Нет, ну был же некий малороссийский язык! – запротестовал Гайдар.
Ему был хорошо виден встречный танковый бой – прямо перед лицом сквозила основательная пробоина. Кулак только так просунешь.
Фельджандарм явно оживился, завидев «Ганомаг», заулыбался даже – надо полагать, знакомцев надеялся встретить.
Пулемет все-таки ударил, фонтанчики пулевых попаданий прошлись по загончику крест-накрест, но… Слишком поздно! Проклятые немецкие диверсанты уже успели разбежаться! И ведь как назло – лагерь практически пуст! Что там Гайдар говорил, кто должен остаться? Штаб, госпиталь, особисты? И рота охраны! Вот только где она?
Я лежал на траве между старым дубом, за чьими корнями можно было схорониться, и раскидистым кустом малины. Дальше к востоку, откуда наступали немцы, лес редел – деревья росли, как в парке, на ровной, слегка наклонной поверхности. Грузовиков не видать, а вот фигуры немцев в касках, с винтарями на изготовку, уже мелькали.