Она вдруг наклонилась и начала меня целовать. Вот ведь… а я почти справился с возбуждением! Но не ответить на ее порыв было выше моих сил. Только через полчаса мы расцепили объятия, дыша при этом, словно кросс бегали.
– Чего? – громким шепотом спросил Валуев. – Как ты меня обозвал, пионер?
– Мы, кажется, не всех танкистов в округе извели! – ответил я, внимательно следя за маневрами противника.
– Я его изолировал от всех! – словно угадав мои мысли, сказал Гайдар. – Как только он твое имя произнес. Пойдем!
– Это ты верно сказал! – согласился Гайдар. И повторил, будто смакуя слово на вкус: – На глушняк, да!
Я стоял, внешне спокойный, хотя нервы натягивались тетивой, а сердце колотилось, как испуганное, и напряженно всматривался в черное небо. И вдруг сквозь тихое пофыркивание работающих на холостых оборотах маломощных автомобильных двигателей донесся солидный тяжелый гул. Он рос, наполняя воздух, и вот темная громада самолета возникла над кромкой леса, больше угадываемая, чем видимая. Огромный «ТБ-3» опустился, касаясь земли здоровенными колесами, и покатился, покачивая крыльями. В свете фар мелькало то шасси, то трепещущие круги винтов.