Ей-богу, глаза человечьи куда честней языка – они выражают именно то, что у тебя за душой. А когда ты расположен к человеку и он прекрасно знает об этом, к чему разговоры? Все и так ясно…
– Хер тебе, командир! Я тебя не брошу! Сейчас я одного… Есть!!!
На шестом или седьмом «круге гигантской карусели» я с удивлением обратил внимание, что в обратный рейс перестали грузить раненых. Что случилось? Решив выяснить этот вопрос, я подошел к группке людей, среди которых мелькали белые халаты медиков. Они что-то оживленно обсуждали, смоля папиросами, – похоже, что командование, в числе прочего, озаботилось обеспечить бойцов подполковника Глеймана табачком.
– Точного количества не знаю, но на месте осталось четверо…
Петр Дмитриевич нахмурился – сто процентов, что такие мысли посещали и его.
– Товарищ комиссар, позвольте взглянуть на удостоверение Сидорова! – попросил я.