– Кстати! – спохватился парень, – Насчет бунта ты все таки зря. Когда еще придется усмирять многотысячную толпу? Это же какие воспоминания! А мы тут пока проветрим, а?
После чего шагнула к обрубку, наклонила над ним факел и капнула огненной смоляной каплей.
– Он же у меня с детства, я его щенком на ладошке держала, – рассказывала между ложками девушка.
– Мерзавец! – Толчком опрокинул его обратно Кеош, оседлал и принялся в ярости вбивать кулак рядом с лицом, удар за ударом, удар за ударом – закипая от ненависти еще сильнее, но не в силах нарушить клятву. – Не-ет! Ты, подонок, знал это еще до перехода! Знал!
Впрочем, через какое-то время пришло понимание, что прямые дороги в этой стране – выдумка и миф, а считать дни до цели – бесполезно по меньшей мере. Не шагали по этой земле легионы, не вытаптывали себе пути конные дружины, оставляя за собой просеки – оттого можно было долго идти вдоль извилистой речки до ближайшего брода, отчаявшись увидеть самый плохонький мост. Овраги не засеивали деревьями, скальные завалы не растаскивали подводами – направление просто огибало сложный участок, предлагая вязнуть в мягкой земле или ломать ноги по мелкой осыпи. Торговцы и мытари все-равно как-то добирались до населенных мест, оставляя глубокие колеи от телег – по их следам приходилось ориентироваться.
Архимаг обошел зомби, всматриваясь сначала с свою половину рун. Затем обошел со спины и с явным скепсисом, постепенно перерастающим в неохотное признание, кивнул на результат трудов Филиппа.