Утихомирить крестьянина удалось нескоро, но и тогда он мелко трясся, все так же бормотал что-то обрывочное и на задаваемые вопросы даже не пытался ответить внятно, хоть бы и немыми знаками. На людей вокруг он смотрел с ужасом, а когда его повели за собою, внезапно сник, будто поблек и залился слезами, точно вели его по меньшей мере в пыточную камеру.
— Доказать, что достоин тебя, — с нажимом поправил стриг. — А когда ты даже не в последний раз, а хотя бы лишь однажды сказал ему, что им гордишься?
Альта рывком отстранилась, глядя ему в глаза, и на ее лице отобразилась такая буря чувств, что Мартин болезненно поморщился, точно получив тычок под дых.
— Меня начинает несколько пугать тот факт, что я не удивляюсь, — тихо произнес Мартин, медленно обойдя тело, лежащее прямо у входа. — Кто-то удивляется?
— Ты ошибаешься, — повторил Курт, не отводя взгляда от глаз напротив.
— Увы, господа курфюрсты, — с неподдельным сожалением кивнул Фридрих, — обстоятельства диктуют свои правила, нравятся нам они или нет. И я заверяю вас… особенно вас, господин фон Виттенберг, что ваши подозрения напрасны: решение, которое вас так возмутило, мой отец принял взвешенно, независимо и свободно. В отличие от многих и многих правителей, его главная забота — не власть и не удержание под оной властью земного трона как можно дольше и невзирая на последствия, его первейшая забота — благо Империи, и именно ею он руководствуется в своих решениях.