— А на следующий день сможешь снова править? — поинтересовался он.
Чуйка не подвела, и я встретил землю, перейдя из последних сил на темп. Мелькнувшую мысль: «А почему, собственно, дед упражняется именно с землёй?» — решил обдумать потом, и отскочил на несколько метров назад, подальше от всё растущей вокруг деда земляной стены — чуйка настоятельно не рекомендовала с ней связываться. А вот волнам я с успехом сопротивлялся, кое-как, правда, удерживаясь на ногах, но были они не такие уж и страшные. Хуже было бы попасть под целенаправленное воздействие этого монстра, в которого на время превратился дед. «Может, погасить его?» — опять мелькнула мысль. «А если что-нибудь пойдёт не так? А если он потеряет над собой вообще какой-либо контроль? Нет уж, перетерплю», — решил я в конце концов. И вообще, может уже пора валить отсюда? Поставленную задачу по правке Императора я выполнил, но, возвращаясь к прошлым мыслям — а если что-нибудь пойдет не так? Значит, надо оставаться и терпеть до конца. А чуйка, тем временем, указала мне на несколько приближающихся фигур. «Неужели родственнички меня вызволять спешат?» — усмехнулся я мысленно и обратил внимание, что волны как будто стали слабее, а стена перестала расширяться. Дед приходит в себя?
— Мишаня, а этот Лёшкин друг, Петров который, действительно хороший художник? — спросил Император у князя Пожарского, который проверял готовность мяса на мангале.
— На все. — кивнула она и с надеждой посмотрела на Прохора.
Было интересно наблюдать за эмоциями, которые сменяли друг друга на лице Петрова — от досады с раздражением до смирения с радостью.
— На следующей неделе их поправишь. — ответил дед.