Я кивнул, проводил февра до двери и вернулся в гостиную. Выпил обезболивающее и снова вышел на порог, размышляя, где носит Иви. Над островом бушевала привычная непогода.
Я сжимал зубы и шел дальше. Стараясь не думать. Не вспоминать. Память ранила, делала слабым.
– Что это? – отдышавшись, с трудом произнесла я.
– Стекло? Изумительно! Покажешь нам свой Дар?
– Я сейчас воткну этот нож в твой глаз. Без всяких указаний! – буркнула я и дернула рукой, сбрасывая его ладонь.
Усмешка Ржавчины больше похожа на оскал. Он рассказал, как приютских детей заставляли выносить живое. То, чем они становились, очень наглядно рычало у стен.