— Кого именно? — все-таки не удержался Данкир. — Ее величества или Эвины? Вы уж определитесь, ваше превосходительство!
— Я отнесу ее к родителям. Задержусь ненадолго. Данкир… Проследите, чтобы Эвина вздремнула хотя бы пару часов. Нам предстоит много работы.
— Этот тряпье выглядит так, будто парень ограбил лавку старьевщика, — вставил Данкир, будто подслушал мои мысли о шинели. — Ну или стянул что-то с бельевой веревки на окраине. У него даже ботинки разные, можете себе представить? И оба левые!
— Это вам не музей, — буркнул тот, отмывая окровавленные руки. — Но что уж… Смотрите, тoлько извольте не трясти волосами и прочими… кружевами!
Домашние девочки — так у нас называли тех, кто каждый день уходил из пансиона, отсидев занятия, — наверняка готовили уроки при уютном теплом свете ламп. Наверно, многим старые служанки или добрые бабушки приносили что-нибудь вкусное — скрасить тяготы учебы. А может, даже помогали, кто их разберет, этих бабушек с дедушками?
Значит, я права: Одо околдован. Наверно, мэтр Оллен — кому еще! — подловил его в склепе. Не дал даже проститься, как подобает, а теперь… Чего он хочет теперь?