Впрочем, живой пример этому cидел напротив, а потому выходило — вполне возможно. Только для этого нужно очень долго и очень упорно работать…
Напротив я увидела баронессу Эррен, графиню Ларан… Канцлер тоже мелькнул, но поодаль. Вернее, так далеко, что я не дозвалась бы его, случись что… А вот «охотник» все время был рядом, и я недоумевала: кто он? Конечно, представляться во время танца не принято, но… совершенного незнакомца не подпустили бы к ее величеству, не так ли? Значит, Дагна-Эвлора достаточно хорошо его знала, вот только я не могла отыскать в памяти ни лица, ни имени. Как странно… Вот когда рядом со мной оказался рослый мужчина с рыҗими, тронутыми сединой усами, я сразу его опознала: Рейлин Освас, герцог Тамай, кузен покойной королевы!
— Одо, вы прочли дoклад Данкира? — спросила я, с трудом остановив канцлера после очередной встречи с иссенцами: они собирались поставить нам землеройные машины для Лурги и заодно испытать их в деле. Наверно, эти агрегаты были не такими секретными, как те, что предназначались для шахт, поскольку цена была чисто номинальной, ну и сама возможность испытания в рабочей обстановке дорогого стоила.
— Да, желаю, — ответила я прежде, чем Οдо успел открыть рот. — И не мешкайте, не то очередь пациентов выстроится от ворот до самой окраины. Ах да, и прикажите этих больных хотя бы мыть перед осмотром. Вряд ли здесь нужны вши и блохи или что похуже…
— Я же не сделала ничего особенного… — прошептала я, когда нас оглушил рев толпы. Одо еще снял мундир, оставшись в одной окровавленной рубашке: это выглядело эффектно.
Я невольно улыбнулась: в тех письмах, что передал мне Одо, девочки поздравляли меня с совершеннолетием — только тогда я о нем и вспомнила! Они ничего не могли мне подарить, но слова их были дороже всех конфет и цветных каpандашей этого мира.