– Деньги ей не давай, – он протянул монаху один золотой.
Его истлевшая рубаха, его драные, широкие панталоны, чёрные, сто лет не мытые ноги, пугали людей. Но особенно пугала людей разодранная щека, чуть поросшая жёсткой щетиной.
– Варить зелья – ремесло дурное. – Не очень-то уверенно говорил он.
– И в чём же суть романа?– Агнес с интересом разглядывала картинку, и служака, не удержавшись от любопытства, глядела ей через плечо.
– Кажется, ротмистр Бертье с охоты приехал, – сказал монах.
– А вы и не предавайте, – вдруг сказал брат Родерик, до сих пор молчавший, – одно дело предательство, а совсем другое дело ослушание. Тем более что вы уже ослушались вашего сеньора, раз горцы уже дважды приходили на вас жаловаться графу.