Побрёл за Агнес. Помог девушке сесть в карету, залез на козлы сам, взял хлыст длинный, что был там, и, прикрикнув на лошадей, тронулся в обратную дорогу. Агнес сидела, локоток из окна кареты чуть свисал. Сама чуть высунулась, поглядела на спину юноши. Видно, что довольна была.
– Думаю, что пришло время, расплатиться вам со мной. Жениться я надумал, деньга нужна мне.
Посчитал и охнул. Из Хоккенхайма выезжал после Инквизиции, так больше четырёхсот золотых было у него. То не деньги, то деньжищи были, а сейчас пересчитал – так едва триста шестьдесят осталось. Таяли деньги на глазах. Графу семьдесят пять талеров вернуть – вот и ещё четыре золотых. А для расходов ещё хоть немного серебра и себе нужно. Так что четырьмя не обойтись.
Как ей отказать? Да невозможно сие, нет такого сердца мужского, что смогло бы не дрогнуть от слов этой двадцатилетней красавицы.
Сторонятся его, и стараются даже не смотреть лишний раз. Уж больно зверообразен был лик, да и весь вид Игнатия Вальковского.
– Господин мой,– вмешалась Брунхильда,– может, поговорить с управляющим, может людям дать передых, может у них и вправду по дому дела есть.