– Да нет же, – промямли тот в ответ. – Это была шутка.
– Думаю больше, я не заною сколько, но точно больше, земля-то у вас огромная. На коне за день едва объехать. Вот только… – Куртц замялся.
– За мереном и телегой следи, смотри, что бы не украли. Через неделю отвези её в Эшбахт, я, может, ко времени тому уже вернусь туда сам.
– Ты про волков говори, – прервал его Волков.
– У кавалера нрав не прост и рука тяжела. – Говорил Ёган.
Уже поздно вечером, кутёж стоял в трактире, и музыканты играли уже из последних сил, а стол Волкова был залит вином, так как не раз на него опрокидывали кувшины и стаканы, пьяные руки, которые пытались обнять его. Рене вскакивая орал песни, хлопая пьяного Брюнхвальда по плечу, и даже монах брат Ипполит был изрядно навеселе. И когда пьяный Арисбальдус Рене тыкал пьяного Волкова в грудь пальцем и непрестанно повторял: «Вы очень хороший человек, господин Фолькоф».