– А разве ты не видишь, кавалер, – продолжал дерзить высокий с той же своей ухмылочкой, – рыбу ловим, солим да коптим. Или ослепли твои благородные очи?
А Агнес ей не отвечает, смотрит на неё всё так же исподлобья и молчит, губы сжала, как улыбается. Ждёт.
«К чёрту её, блажную, хорошо, что уезжает», – подумал Фриц Ламме, тоже радуясь её отъезду.
Они пришли на двор и, задрав головы, стали смотреть, что там два мужика на крыше наделали.
Торговец глядит на него изумлённо. А Сыч выпивает жадно, разом и до дна, с коня не слезая. Все опять смеются, от ловкости и жадности Сыча.
И, кажется, за это были ему благодарны и люди, и собаки, и лошади.