Он едва сдерживал слёзы. Никогда в жизни его так не осыпали подарками и так не хвалили. Жаль, что слишком мало было свидетелей этих похвал.
С ним бы и Ёган. Он стал за спиной у кавалера, а староста поклонился и стал про меж господ, стоял мрачен, предчувствуя тяжкий разговор.
И не договорила. Раз! И звонкая оплеуха колыхнула её щёку, да так, что и голова мотнулась.
– Не знаю даже, – отвечал он, Волков не очень жаловал эти сборища знати. Ещё по службе в гвардии он знал, что там, за пределами арены, молодые господа рыцари, распалённые играми, соперничеством и вином хватаются за железо, там, где в другом случае лишь усмехнулись бы. На турниры вечно собирались безземельные господа, чтобы показав себя на арене с копьём или мечом, найти себе жену с хорошим куском земли в приданом. Или сеньора хотя бы, что позовёт ко двору. Кроме земельной аристократии там вечно бывали бретёры, чемпионы и дуэлянты, что ездят от турнира к турниру. В общем, люди опасные, от которых нужно бы держаться подальше.
– Посмотрим, – многообещающе произнёс кавалер.
Здоровенный мужик ростом едва ли не выше Волкова и уж точно толще его, разъевшийся на хозяйских хлебах, втягивал голову в плечи, словно его хлыстом ожгли. Морщился и вздыхал, как мог, старался объезжать ямы, чтобы только не злить лишний раз важную госпожу Агнес. Ту самую Агнес, которою год назад рыцарь нашёл в трактире в Рютте, когда она мыла там заблёванные полы и грязные столы.