Там едва различимо двигалось что-то огромное. Может, и не с корову, но немногим меньше. Только глаза полыхали жёлтым в черноте. И смотрели глаза по-прежнему на Максимилиана. И приближались. И приближались, не торопясь. Он ещё крепче прижался к стволу дерева. Ещё крепче стиснул кинжал.
Дом графа был стар, приземист, но велик, широк и крепок. Окна не окна, а узкие бойницы, забор вокруг – стена крепостная. Древний дом. Такие уже в городах давно не строят.
– Те люди, что идут с нами, так же крепки в бою, как кротки в мире. Никакого воровства и бесчинства от них соседям не будет.
– Я всё сделаю, монсеньор,– сказал канцлер брат Родерик и пошёл выполнять распоряжения.
– Так прошу вас дать мне шестьдесят крейцеров с плота, а вам один плот и вовсе бесплатно проходить будет раз в месяц.
Никто её этому не учил. И не в книгах она это прочла. И ничего не придумывает, она просто знает. Не нужно ей придумывать. Все эти знания вытекают из её женской натуры. Прямо из сердца.