– Вернёте мне семьдесят пять монет по мере возможности, – отвечал ему граф, – если у вас нет, то порекомендую вам банкира.
Помнила Агнес, что в городе этом обманула она купца на большие деньги, когда костюм для кучера своего брала, и велела ему в плащ облачится, не дай Бог тот узнал бы вещи свои. И сама тоже плащ накинула, когда на базар пошла.
– Два дня назад получил корреспонденцию. Видимо, я огорчу вас и обрадую, друг мой. Наш представитель в Лютцофе нашёл ваших родных, но матушки вашей, да примет её душу Господь, среди живых уже нет. И одной сестры нет, старшей. Она с мужем и двумя дочерями померла от чумы. Но от неё остался сын двенадцати лет. Мальчик живёт с тёткой, она ваша младшая сестра, Тереза Видль, урождённая Фолькоф. У неё две дочери. А муж её тоже помер, не от чумы, а от чахотки. Живут – бедствуют.
Волков глянул на этого опытного и, кажется, умного офицера раздражённо и ничего не ответил. Но злился он не на него, даже не на спесивого фон Фезенклевера. Злился он на тех людей, что жаловали ему эту землю в прокорм, такую землю, где мужики едва живы от голода.
– Ну, тогда я не знаю, что ему надобно. – Сказал Ёган.
– Выть не смей,– снова шипела Агнес.– Не смей!