– Госпожа, гульден ваш не нов, весу много потерял за годы хождения, цена его едва ли больше пятнадцати талеров будет, – изображая большое сожаление на лице, врал Ленгфельд
– До Малена, до Малена, – уже зло сказала она и пошла к карете.
– Вообще-то вы не обязаны. Я рассчитывал на один талер в благодарность. – Куртц так и не решался протянуть руку за деньгами.
– Эх, дураки, – сказал Ёган, – дороги нет, а река-то течёт прям тут. Чего урожай в Эшбахт тащить, когда купчишки по реке шныряют. Амбар какой-никакой на берегу поставь, мостушки, чтобы причалить можно было поставь, да кликни купчишек, так они сами приплывут. Ещё и в драку будут брать. Паши земельку да продавай урожай, чего тут мудрёного? Говорю же, здесь руки надо приложить малость.
Реакцию солдат он предвидел, поэтому когда по рядам прошёл неодобрительный и даже возмущенный гомон, он даже усмехнулся весело. Но тут же прогнал веселье и стал серьёзен.
Когда все разошлись, он вдруг увидал бабу. Простую. Может по дому приходила помогать Брунхильде. Обычная баба из местных крепостных. Худа, лицо костисто, глаза серы, блёклы. Платок, простой, юбка ветхая, ноги сбиты все, оттого что обуви давно не знали. Она просто стояла в углу незаметная. Ждала пока он освободится. Щёки впалые от слёз мокры. Стояла и смотрела на него, руки свои от волнения на животе тискала.