– А ты кто таков? – В свою очередь спросил высокий мужчина с тесаком на поясе.
Так и дошли они до кареты, Игнатий помог ей сесть в неё и поехали кое-как по темноте в гостиницу, спать.
Так гладил бы, наверное, Волкова его отец, будь он жив.
Как она приехала, так всё сразу переменилось. Сразу дом другим стал. Посуда не так мыта, и не та вообще. Стол не тут стоит, кресла далеки от каминов. Еду не так готовят. Дом нужно стенами разгородить. Кавалеру пришлось дать ей денег. Она взяла монаха, Сыча и Марию, поехала в город, привезла новую посуду. Купила гобелены, ковёр, лампы, подсвечники, постельное бельё «как у людей, а не «как у солдат в палатке». И вино. На двадцать шесть талеров всего вышло. А ещё одела служанку Марию, чтобы не выглядела как нищенка. Всё-таки, при доме состоит. Та потом по деревне ходила в новом платье да к тому же и в обуви, нахвататься не могла.
А он стоит, смотрит на нее, и приблизиться к ней не решается.
– Не пойму я, чего ему надо. Земля сыра была, когда сеяли, чего он не поднимается? – говорил Ёган, сидя на корточках рядом с гороховым полем. – Рожь, вон, как дружно пошла, и овёс хорош, и ячмень, а это, ты глянь, какая беда… Чахлое всё.