– Господин Эшбахт,– важно начал сержант, – согласно договору, что есть межу землёй Ребенрее и Фринландом, о возврате беглых крепостных, и по решению судьи Кальнса, что судит милостью архиепископа Ланна и Фринланда, возвращаю вам вашего крепостного, что взят был у нас в городе Эвельратте без бумаг и имущества.
У них есть желающие за большую цену дом снимать. – С миной невыразимой скуки на лице вещал приказчик. – Ежели госпоже не по душе новая цена, так может она до конца месяца дом себе новый подыскать, господа мои говорят, что если до конца месяца она дом себе не найдёт, то времени ей дадут ещё месяц, чтобы пожить по той же цене. А потом надобно ей будет съехать.
– Так далеко до Эшбахта. – Объяснил Куртц. – Два часа верхом, а для телеги и вовсе нет дороги. Даже если урожай и будет, как с ним быть? Куда деть?
И тут заволновалась Агнес уже не в шутку. Не то, что днём на кровати было. Куда она шла, кто вёл её, зачем и что от книготорговца ей нужно? И другие вопросы так и закружились в её голове. И она, вдруг, встала в темноте. И Ута налетела на неё, чуть-чуть толкнув.
– Не премину попробовать в следующий раз, – заверил её кавалер, хотя было ему совсем не до котлет сейчас. Он всё ещё не мог отойти от потери денег и того стыда, с какой он испытывал, когда с ними расставался. Память об унижении, что пережил он недавно, его особенно терзала, хоть два стакана вина её чуть и притупили.
От этого ему становится чуть веселее на душе.