Два караульных солдата поглядывали то на него, то на всадников, пытаясь понять, что всё это значит и зачем в лагере суматоха, почему их товарищи спешно вооружаются. Но видя благодушие Волкова, они особо не волновались. Раз кавалер спокоен, то и им волноваться не к чему.
– Отныне и на век, будешь ты псиной моей, при ноге моей. До смерти. Повтори!
Агнес молчит, смотрит и улыбается. Ничего-ничего, пусть повоет. Ледяной, высокомерный взгляд её сжигает служанку.
И смотрела на кавалера таким взором чистым, что и не подумал бы он о ней, что промышляет она чем-то недобрым.
– Хорошо, только ещё шаль эту возьму для дуры совей, – она небрежно кинула шаль своей служанке и достала из кошеля на поясе золотую монету. Показала ему. – Сдача у тебя будет?
А стражнику очень интересно было, о чём это она с висельником шепталась, и он ждал пока девушка подойдёт.