– Не волнуйтесь, господин, есть одно средство против лени да праздности. Дрын зовётся. Уж у меня не заленятся. Я и из своего клочка земли в Рютте прибыток имел, а уж тут и подавно развернусь, этих лежебок растормошу, не отстану.
– Заберу себе один, – сказал Волков. – И, притянув к себе Агнес, тихо добавил суровым голосом: – Не вздумай на мне сие пробовать.
– Отчего же так много вы задолжали? – Не унимался он. – Сколько же вы раз просили лошадей у барона?
– Конечно же, вам надо быть там, нельзя быть затворником, – говорила дочь графа, – и сестре вашей надобно бывать в свете. Такую красоту нельзя прятать от общества.
– Да, святой отец, – Куртц спрыгнул с лошади и, подойдя к монаху, склонил одно колено, присел. – Я здешний землемер, вы благословляли меня три года назад, я говорил, что беременность у моей жены была тяжёлая. Вы говорили, что помолитесь за жену.
– Хватит, дурень, будешь причитать теперь, я и сам знаю, что у меня за земля, говори: ушли рыбаки?