– Имя моё Брунхильда Фолькоф. Я сестра господина Эшбахта.
– К стене стань, и фонарь под плащ спрячь,– негромко сказала девушка.
Волков счёл недостойным говорить с ним о бароне, тем более возводить на того хулу. Пусть даже у него к барону фон Фезенклевер расположение сложилось худое, так как тон барона был неучтив и слова его походили на нравоучения, но говорить об этом с землемером кавалер не собирался. Он только поглядел на Куртца осуждающе и промолчал.
– А есть ли у тебя бумага и перо с чернилами?
Крепко было дерево, толст его ствол, не сгнил ещё. Но юноша почувствовал. как колыхнулось оно, вздрогнуло от тяжкого удара.
– Вы простолюдин, – продолжал поп. Это звучало как укор, ну, так Волкову показалось. И он продолжал молчать.