Волоков про себя откровенно радовался этой кислой его физиономии, хорошо, что сдержался и не засмеялся.
– Раб я ваш на век,– сказал он и едва прикоснулся к белой коже, чтоб щетиной не царапать её.
– О чём же, господа? – Спросил Волков, горячо надеясь, что денег они у него просить не будут.
– Сохой пашут! Без отвала, даже нож железом не оббит. Палка одна. Себя мучаютя и лошадей мордуют. – Рассказывал слуга, весело возмущаясь дуростью местных мужиков. – Дурачьё!
Я ему говорю: «Нет, поехали со мной. Уедем». А он сказал: «Не даст он нам уйти, спеши к господину, а я спрошу у этого желтоглазого демона насчёт своего берета». Так и сказал.
Она читала это и всё запоминала сразу, память у неё была редкостная, перечитывала скорее для удовольствия и для размышления. И думала она о том, что ей нужна специальная посуда для изготовления микстур и зелий, о которой всё время писал Иоганус Тотенхоф. Вот и думай, где её взять. И был ещё один вопрос, который она сама разрешить не могла. Она не так уж хорошо разбиралась в травах и местах, где их нужно искать. Да, в книжке были картинки, и, увидев растение, она бы его сразу узнала, но растение-то нужно было ещё увидеть. И это опять не всё. На какой рецепт ни глянь, так в нём нужна мандрагора. Ну, конечно, не во всех рецептах она была надобна, но уж точно в половине. И всё, что о ней было написано, так это что растёт она под висельниками. Что редко она цветком выходит, почти весь её рост уходит в корень.