– И сколько дашь? – Спросила она, говоря ему «ты» умышленно, чтобы знал, что не ровня он ей. И при этом достала из кошеля всё тот же гульден и покрутила у него его перед носом.
– Нет, дорогая моя,– сказал тот как можно мягче. – Уж больно тяжек проступок. Иди, собирай платья свои.
– Об этом я знаю, не раз с ними встречался.– Сказал Волков.
Волков пригляделся к конюху, тот стоял, не шевелясь, ждал, что дальше будет, но кавалер ничего не сказал, пошёл в дом.
И Волков наклонился. А герцог взял цепь с подушки и надел её на шею кавалера. Вроде, и цепь та была великолепна, и стоила только в серебре, без работы, талеров пятьдесят, но всё-таки думал кавалер, слоняясь ещё ниже в поклоне, что денег из Хоккенхайма герцог получил столько, что и на золотую мог расщедриться.
Но сейчас Ёгану было непросто её избегать. Господин не дал Агнес денег нанять кучера, и кучером пришлось быть ему. А он всю свою крестьянскую жизнь управлял только телегой. А тут на тебе, карета.