– Тискайтесь там, где были вчера вечером.
– Ничего-ничего, из Малена не ближе будет везти, а это своё, срубил, привязал брёвнышко да привёз, срубил, привязал да привёз. Так и перевозим за зиму по снежку, чего мужику зимой-то делать.
– Так может это вы,– говорил Ёган, стараясь не смотреть на кавалера.
Она уже освоилась в доме, уже все слуги, и Яков и Мария слушали её больше, чем самого Волкова. За мелкую монету стала она звать местных баб чистить дом, скоблить стены, потолок от сажи. Дом совсем уже не походил на тот огромный и крепкий сарай, которым он был по началу. Он стал тёплым и пах хорошей едой. И все вокруг, даже господа офицеры, беспрекословно выполняли её просьбы. Она во всё лезла, что касалось хозяйства, и во всём разбиралась. Ежедневно принимала молоко от местных баб, собирала сама яйца, следила как Мария замешивает хлеб, и всё, всё прочее делала. А ещё она стала читать, да не просто, а монах ещё в Ланне выучил её читать на языке пращуров, она и увлеклась, теперь могла и любую молитву из Писания прочесть и перевести, не дура авось. Баб местных собирала, читала им из книги, и детей местных привечала, то хлебом белым, то каплей мёда. Они часто во дворе дома крутились. И звали её не иначе как «милой госпожой». Быстро стали её любить тут все.
– А меня зовут Фердинанд фон Мален, – говорил граф, кланяясь и целуя ей руку, – я хозяин дома этого. Прошу вас, разрешите мне быть вашим слугой, дозвольте показать вам его.
Нет, не такой сначала показалась ей служанка, когда нанимала она её. Сначала думала Агнес, что та из хорошего дома. Раз грамоте обучена, так и говорить может, как господа говорят, ан нет, купчиха причём из низких. Из бюргеров, а может быть, и из мужиков, что в город подались да на торговлишке какой-то и разжирели.