– Имперский землемер Куртц сказал мне, что сто деревьев растут на моей земле. А остальные я велел не трогать.
Нет, нет, нет теперь уж точно он не собирался искать ей мужа, уж очень красива стала она, как такое сокровище отдавать кому-то.
Хоть он и поел похлёбки, но от хорошего мягкого козьего сыра и мёда не отказался, да и от яиц с белым хлебом тоже, и господа офицеры не отставали. Болезнь болезнью, а в дорогу нужно поесть.
– Не благодарите, пусть они пойдут на доброе дело, иначе папский легат отправит их к Святому Престолу или их украдут после моей смерти мои помощники.
Мертвяка похоронили. Сели на лошадей, поехали в Эшбахт. Бертье ехал рядом с кавалером и всю дорогу докучал ему своими рассказами про охоту. Рассказывать он был мастер. Если он и вправду такой охотник был, то местным волкам кавалер не позавидовал бы. А монах тем временем делал многозначительное лицо, всем видом показывал, что ему есть, что сказать, но при ротмистре ему это говорить неудобно.
– Нет, пропадал давно,– отвечал староста, вспоминая,– по осени. Мальчонка десяти лет, Гансом звали, коз пас, так ни его, ни коз мы с тех пор не видали.