Старейшина рода Го помнил многие тысячи километров таких дорог за свою жизнь, и далеко не всегда его путь проходил в люксовом вагоне. Большую часть времени эта была стылая железная коробка с деревянными скамейками, везущая клановое мясо из одной войны в другую. В те времена у Го Юнксу не было ничего, кроме сержантских нашивок и юношеского гонора.
– А… – поскучнел старейшина. – Я прибыл лично извиниться за то нелепое решение на совете. Меня ввели в заблуждение.
Что до власти, которую дает грядущее, – в кремлевских стенах не остерегались ее владельцев ни в коей мере. Тысяча да еще сто пятьдесят лет, для ровного счета, минули с основания династии Рюриковичей, и остались в тех летах и пророки, и волхвы, и предвестники, и видящие – без счета, без имени и без места погребения, развеянные пеплом по ветру.
– Я могу сейчас придумать очень много от того, что услышала.
Раз лишить гражданства неведомо где прятавшегося Самойлова Максима не удалось, то оставался более прямолинейный вариант – задержать и похитить его отца по дороге в Кремль. Пытать и убить, продемонстрировав сиятельному и светлейшему обществу жесткие и уверенные позиции Черниговских.
– Что же за враг такой появился у нас? – поерзал от любопытства князь Гагарин, отклонившись на спинку кресла и уложив ладони на примечательную трость из желтоватой кости.