– Ваше сиятельство, вы же не собираетесь подписывать, не читая?! – возмутился юрист.
– Облыжно мог обвинять, великий князь! – возмутился Шереметев. – Суда твоего страшась! Вину свою пытаясь умалить и внимание на пустое отвести.
– Моя жена любит меня больше, чем весь мир, – бодро и довольно произнес я.
Ника с чувством превосходства глянула на меня. Мол, пронял меня довод.
А подтекст, что общий враг и пущенная ему кровь, сближают, скользнул между слов, оставшись тревогой в воздухе.
– Нет, – отодвинулась она от моей ложки и вернулась к терзанию своего фруктового салата вилкой.