С навязанной охраной всегда так. Равно как и с чужими артефактами.
– Иногда я начинаю склоняться к мысли, что все мы – сон, – произнес я, глядя в темноту речной воды. – Все эти огненные шары, твой песок, мои молнии и Пашкин ветер… Это же невозможно по законам физики и не может существовать. Но кто-то жаждет увидеть всполох пламени и верит в него так сильно, что спящий чувствует эту яркую эмоцию и она оживает в его сне.
Черкнул одну строчку и сложил листок два раза, закрепив клипом ручки.
Собака действительно смотрелась смятенной – то срывалась к краю, то вынюхивала что-то в центре, то вновь мчалась странными зигзагами, жалостно поскуливая. И ладно бы обычных размеров, но в холке она была мне по пояс. Так что зрелище было печальное и тоскливое.
А затем медленно убрал их от лица, открывая широкую и крайне довольную улыбку, которую так чертовски тяжело было скрывать все это время.
– Прогуляемся, – озвучил я будто бы свое желание и зашагал через пустую дорогу к бортикам у воды.