– Значит, вам будет что попросить у господина.
В новых глазах плыл мутными силуэтами мир. А в новых ладонях были самые желанные и любимые.
– Займешься им после меня, – отодвинулся я от бортика.
– Я полагала, что все будет иначе… – подавленно произнесла она, отведя взгляд.
Нас побеспокоили через десяток минут молчания.
Явилась и до рассвета смачно описывала его тупоумие и ничтожность, жалкие попытки мыслить, оставаясь земляным червем в навозной куче. Подсчитывала количество раз, когда Го Юнксу в детстве роняли башкой о камни. Проходилась по его родовой книге, всякий раз отыскивая там не благородных Го, а помесь бабуина и лающего шакала, безмозглой медузы и… И всякий раз Го Юнксу было желательно согласно моргать ресницами, потому что спица, казалось, уже почти касалась сердца своим острием.